Отправлено: 22.05.05 18:01. Заголовок: Забытые Книги. (роман)

Я предлагаю уважаемым участникам форума фрагменты своего незаконченного романа "Забытые книги" с надеждой, что это поможет ему стать законченным. Приветствуется любая критика, в том числе и жесткая.

 Отправлено: 22.05.05 18:04. Заголовок: Re:

ЗАБЫТЫЕ КНИГИ
(роман)
Москва. 2004 г.




…Теперь, когда он знал обо всем, не радостно было вспоминать даже самое раннее детство, до того как дела их семьи запутались. Если б можно было об этом написать, он бы освободился от этого. Он освободился от многих вещей тем, что написал о них. Но для этого не пришло еще время. Многие были еще живы…
Э. Хемингуэй

Если хочешь уйти первым, то я останусь. Если я захочу уйти первым, останешься ты.
Лао Цзы








Ни одно из этих событий никогда не происходило и не произойдет. Все персонажи романа вымышлены, никогда не существовали, и возможно, не будут существовать. Любые совпадения мест, названий, имен, дат и фактов следует считать случайными и воспринимать не более чем аллегорию.

Автор этого произведения так же не существовал. По крайней мере, не осталось никаких документальных подтверждений этому. Если верить одним предположениям, то он погиб в возрасте тридцати лет при обстоятельствах, которые можно счесть достаточно странными. Если верить другим, то у него все сложилось благополучно, он до сих пор жив где-то в ином течении времени, и порой даже пишет книги.

Эта рукопись не претендует на соответствие оригиналу и восстановлена по памяти, из черновых заметок и со слов людей, считавших себя его друзьями.

 Отправлено: 22.05.05 18:08. Заголовок: Предисловие

Мой тайный друг!

Когда-нибудь ты захочешь узнать правду и понять, чего можно ожидать. Наверное, поэтому ты и читаешь сейчас эту рукопись, стоившую мне многих лет одиночества. Могу лишь сказать, что ты не узнаешь моего настоящего имени, как и имен других пленников.

Судя по тому, что рукопись каким-то образом попала в твои руки, – теперь ты один из нас. Это значит, что ты посвящен, и ты в большой опасности.

Я не хочу тебе этого говорить, но я должен.

Дело в том, что есть Договор, и мы, в некотором роде, продали свои души. Мы заключили сделку.

Лично я не искал для себя такого выбора. Они сами пришли за мной и сделали за меня выбор, а я тогда был слишком молод. Долгое время мне удавалось оставаться неуязвимым, вне зоны их досягаемости. Но сейчас зона моего иллюзорного благополучия, похоже, закончилась; они так же безжалостны и ненасытны, как и двадцать лет назад. И они вновь преследуют меня.

Где бы я ни был, они молча летят сквозь время, скользя за призрачной гранью сна.

Стоит лишь протянуть руку, и коснешься их холодной живой кожи страниц. Что бы я не делал, и как бы не скрывался, они неминуемо настигнут и растерзают свою добычу. В лучшем случае я просто сойду с ума и стану еще одной – их тенью.

Они рядом, и они всегда голодны. Хищные книги, голодные книги.

Но не все так ужасно, как кажется. Можно довольно долго маневрировать в рамках своей судьбы, в конце-концов привыкнуть, как пойманная рыба постепенно привыкает к крючку, и даже наслаждаться этой остротой бытия. Можно заполнять существование любыми доступными наполнителями, извлекать выгоду из своего положения, или не извлекать. Можно упасть на дно жизни и затаиться там.

Все это продолжается до тех пор, пока они не появляются и не требуют свою плату.

Мы платим им сразу, как только приходит время. Мы платим полной мерой, и если потребуется – всем, что имеем. Мы никогда не говорим об этом и не обсуждаем условий, потому что уже поздно что-либо обсуждать. Мы никогда не жалуемся и не просим помощи. Мы не знакомы, но всегда безошибочно узнаем друг друга.

А взамен мы не получаем ровным счетом ничего, кроме странного блеска в глубине глаз.

 Отправлено: 22.05.05 18:21. Заголовок: Глава 1. Птицы из пепла.

ГЛАВА 1.
ПТИЦЫ ИЗ ПЕПЛА




1.
Стояла чудовищная, невероятная, абсолютно нереальная жара.

Сквозняк из кухни ни от чего не спасал и волнами доносил удушливый запах Кима, пропитанного мочой халата, смрад его самодельных папирос, волнами вздувал шоколадные гобеленовые шторы, затихал, менял направление. Кружил, кружил, кружил…

Так кружит в тополином пуху печаль.

Павлик со стоном поднялся на узкой кровати и сел. Взгляд упал на машинку. Пепельница на ней опрокинулась, и окурки свили гнездо в углублении среди тяг и рычажков. Там же торчал наполовину отпечатанный лист, который с шелестом вышел из-под резинового валика. Павлик стряхнул пепел и увидел, что лист совершенно пуст.

Вчера были у Мельма и говорили о том, о чем всегда – ни о чем. О глупом романе Саши с Галей, поставивших остальных в дурацкое положение. О плохих стихах молодого А., который через месяц негаданно умрет от остановки сердца. О том, что Ш. пишет в общем-то неплохо, и даже иногда удачно. О том, как всех достал Т со своим сборником. Вновь и вновь посылали за водкой. В три ночи разошлись. Никита трагично произнес «ой… мама» и повалился в коридоре. Мельм о чем-то глубоко задумался, склонив голову, и так заснул за столом в этой птичьей и беззащитной позе, с тлеющей сигаретой в поднятой руке, как будто внезапно кончился ток. Старая кассета играла последние такты «You in the Army now», и после паузы зазвучала «Hotel California».

Павлик помнил, как все вышли на улицу. Как, попрощавшись, он быстро пришел домой. Не снимая грязных ботинок сел на кровать. Бумажный лист нетерпеливо скользнул в механический рот пишущей машинки. Сейчас…

Очень хотелось выплеснуть свой душевный мрак и бездарность на эти листы с пятнами кофе. Всю свою глупость, никчемность и отчаяние, но он никак не мог начать. С чего-то обязательно нужно было начать. Может с того, что его в раннем детстве оставили родители? Но… однажды в семнадцать лет он уже писал об этом. Или с пространного описания тошнотворной жары в маленьком городке? И это уже было, и об этом он написал, и было написано до него.

Можно было просто начать с того, что первым придет в голову. Он знал, что на втором-третьем абзаце обязательно мелькнет искра, скрипнут шестеренки, и машина повествования побежит куда-то по ржавым рельсам в заброшенных туннелях сюжета. К мутным колодцам безумия. Он часто думал, что творчество на самом деле состоит из созвездий его полного отрицания, и что путь по настоящему хорошей книги пролегает в закоулках ума, из которых выбираются без видимого ущерба для своего рассудка лишь сноровистые писатели. Но безумие не грозило ему. Было совершенно ясно, что он не напишет ни одной книги. Павлик знал и спокойно осознавал это, и собственная бездарность уже не тяготила его как раньше. Он был всего лишь посредственностью во времена посредственностей. По крайней мере, так утверждал один из внутренних голосов, с которым Павлик порой спорил, и иногда ему казалось, что это голос отца.

Другой голос, намного более ясный и спокойный, с улыбкой возражал, что не нужно спешить, и что все произойдет в свое время. Иногда Павлику казалось, что это какое-нибудь его высшее «я», или что-то еще. И чаще соглашался со вторым голосом, это было приятнее. Но и первый был в чем-то прав. А после того, как он полгода переписывался с одним психоаналитиком, то обнаружил, что голосов на самом деле значительно больше, просто он никогда не обращал на это внимание. Все они были разными и предлагали сделать разные вещи. Складывалось даже ощущение, что он наподобие монстра состоящего из антенн, настроенных на различные радиостанции. И чаще всего эти станции вещали всевозможный гнусный бред, наслушавшись которого хотелось либо просто напиться, либо напиться и писать такое дерьмо, что его муза блевала уже на первой странице.

И все-таки, что нам подвластно кроме птиц из пепла?

Что мы оставим после себя?

И зачем?

Зря он начал этот роман. Ни к чему хорошему это не приведет, как не приводило ни к чему хорошему до сих пор. Ни одна начатая им книга не была закончена, только и оставались смешные надежды и воспоминания, мечты и разговоры о том, каким изысканным окажется его новый проект. Каждый раз следующий. Глупое хвастовство в литературных тусовках, слабые и неуверенные попытки заставить себя работать. Один пустой год разменивался на другой, еще более пустой и пьяный. Клеймо неудачника. Несколько тетрадей с перечерканными страницами черновиков. Каждый раз, начиная новую вещь, он обещал себе просто не останавливаться. Просто писать каждый день. Просто по одному листу. Незамысловатые подсчеты говорили, что за год таким образом можно набрать, не особо напрягаясь, на солидный роман. Но он так и не сдержал перед собой слова.

 Отправлено: 22.05.05 18:22. Заголовок: Re:

Но… может быть в этот раз?

Немного стимуляторов в виде крепкого кофе, бутылки «Посольской», пачки «Самца» и забавного секса, отлакированного «Балтикой №9» в пять утра. Потом взять, утрясти и забацать все это на целую главу. Почему бы и нет? Романтичный герой, стандартный мэн, проживающий в маленьком и тихом городе Гэ, в котором никогда ничего не происходит, вдруг оказывается в центре роковых событий. Например… внезапно/медленно – анализируя/интуитивно – свои/чужие – сны/дневник – отца/матери/младшей сестры – понимает, что он… иной/пришелец/вампир/экстрасенс/педераст… По большому счету, все мы тут немножко Иные. Имена можно слепить на английский манер, чтобы оказаться на одной полке со Стивом Ки и Рэем Би.

Назревает этакий Великолепный Павлик, твою мать, мечтательно смотрящий на звезды в своем фантастическом шоу «Мать Твою». // Ведущий: «Случайно, вы не хотите подождать мою маму, уважаемые хоббиты? Она спонтанно вышла за сигаретами тридцать лет назад. Не знаю, как для вас, а для меня это было полной неожиданностью. Иногда мне кажется, что на обратном пути она просто ошиблась дверью, но не сильно расстроилась. Судя по тому, что mama до сих пор не дает о себе знать, за той дверью ей лучше, чем за этой.» // Хоббиты (озлобляясь): «Мы не хоббиты, твою мать! Мы русские писатели!»

Павлик очнулся от дребезжащего стука в дверь. Маленькая комнатка, гнилые коренные зубы, грязные носки с дырками на месте большого пальца, незаконченные книги, абстинентный синдром. Оказывается, он думал вслух. Или не думал?

Стук повторился. Это Ким интересовался его пробуждением. Павлик открыл дверь, которая никогда не запиралась, кроме тех редких случаев, когда ему почему-то становилось жутко по ночам, и сотворил гениально простой диалог.

Ким, омытый розовыми лучами заходящего солнца, Иоанном Крестителем опирался на клюку. Он сделал мистический знак рукой около лица:

– Будешь?

– Буду… – кратко ответил Павлик, зная, что лишние слова разрушают волшебство.

Была пятница, и никуда не нужно спешить. Глубокие, прозрачные глаза Кима светились спокойствием и торжеством. Наступил уже, оказывается, вечер. Жара начала спадать, и небо со свистом чертили почти булгаковские черные птицы. Остаток дня складывался сам собой и был совершенно ясен: вначале ванная, затем по сто пятьдесят, после он черкнет пару строк и проследует пешком через весь город в контору, наслаждаясь прохладой. В конторе за маленьким канцелярским столом водится Мартьян… А Мартьян даст денег. Затем случится пиво. Держа его за горло, двинемся к Виктору, как обычно бывает по пятницам, где соберутся все наши светлые души. Время это неумолимо приближалось, потому что Master-Ким, как говорится, уже не только купил водки, но и разлил ее.

 Отправлено: 22.05.05 18:35. Заголовок: Re:

2.

Иногда случаются июльские вечера, словно приходящие из снов, когда воздух пропитан золотой солнечной пылью, и хочется вернуться домой, оттолкнувшись от балконных перил, но не знаешь ни места, ни времени где остался этот дом. В такие часы хорошо сесть перед открытым окном, взять стопку чистой бумаги и писать, не думая ни о чем, щурясь на солнечный круг, повинуясь лишь неясному томлению внутри.

Не встретив в ванной ни одного таракана, что само по себе было хорошей приметой, посвежевший и гладко выбритый Павлик сидел на кимовской кухне, оформленной в стиле «инфернальный сюрреализм», с граненым стаканом водки в руке и, глядя на Кима, размышлял в терминах дона Хуана. О том, что мы совсем не те, за кого нас принимают, и что это может быть хорошей темой второго плана в романе, но передать это сложнее, нежели десять раз вжикнуть поэтическими ножницами. Правда личности, как неведомая вода струится сквозь пальцы, и персонаж умирает, стоит чуть коснуться бумаги кончиком карандаша. Писать же ярлыками, значит нагло манипулировать читателем, но почему-то люди читают книги, и значит, хотят быть обманутыми. Идиотская мысль написать идеальную книгу нет-нет, да посещала его. Павлик встречал ее легкой улыбкой, как и все, что касалось его отрочества, глупого и в то же время прекрасного. Будь второй шанс прожить свою жизнь, Павлик прожил бы ее как-то иначе. Но как? И опять же – зачем?

Павлик отпил полстакана водки, закусил и раскурил «примку», предложенную Кимом по случаю застолья. Водку и закусочную снедь в виде увядших помидоров с огурчиками принесли час назад двое парней, которых Ким загадочно называл «мои грузчики». Солнце медленно сдвигалось по часовой стрелке и уже почти спряталось за угол дома. Золотая пыль висела в воздухе. С шестого этажа виднелась зелень тополей, покатые крыши сталинских домов и немного неба в грязном окне.

Ким, затеявший было громкий и бурный монолог, замолк. Он тоже смотрел куда-то сквозь немытое много лет стекло, отрешенный в своей старческой медитации, медленно курил, разминая сигарету костлявыми пальцами.

Где он был сейчас? О чем грезил?

Вязанная зимняя шапочка на голове, из-под которой выглядывали редкие белые волосы. Затертый до дыр казенный халат, что Ким носил поверх голого тела, многократно стиранный, сменивший цвет с черного на пепельно-серый. Выструганная из досок клюка со значками Великих Семидесятых, пришпиленных к ней мелкими гвоздиками, покоилась на коленях. Желтые худые ноги в стоптанных тапочках. Вот и все, что у него было под занавес, не считая продавленного дивана в большой комнате и прогнившего хлама на балконе. Ким ли это был? Павлик на мгновение вгляделся пристальнее, так, что все вокруг стало словно прозрачным. Или не Ким, а нечто большее, что в данный момент принимало эту форму? А если так, то что оно делало в этом месте? Что хотело узнать или поведать? И самое главное, – почему оно все еще здесь?

– Ким… – позвал Павлик.

Тот повернул голову, зрачки были расфокусированы:

– Я скоро умру, Пашка. Врачи хотят отнять ногу. Не смогу ходить.

– Не давайся. Нет такого правила – ноги отрезать.

Он поднял свои прозрачные выпуклые глаза и спокойно проговорил:

– У меня никого нет. Лучше в петлю.

– А твои грузчики?

Ким слабо махнул ладонью. Потом спросил:

– Ты чего не пьешь?

– Ким… – тихо сказал Павлик, ощущая как подступает волна непонятного смущения, – нашими глазами самого главного не увидишь.

Ему хотелось, чтобы слова принесли утешение, но он понимал, что не в его это власти. А еще понимал, что нарушил некое очень важное правило, и теперь партия повторится, но за доской он будет сидеть с другой стороны, и кто-то должен будет пристегнуть крылья, и следом за Траволтой придти в семейных трусах со словами утешения в ладонях. И круг в очередной раз замкнется.

Потом ему стало стыдно за дурацкий пафос, что прозвучал хотя бы и невольно, и Павлик вспомнил совсем недавнее время, когда было модно писать про стариков, наслаждаясь угасанием. Он знавал даже одного человека, который успешно издался под аплодисменты рецензий и стал членом маленького братства больших людей. Как говорится, «в наше течение пустили свежую струю». Впрочем, это было время, когда и ему давали благожелательные рецензии, и он тоже, бывало, пускал маленькие струйки. Размышляя об этом, Павлик допил водку и вдруг понял, о чем грезил Ким у окна. И острая горечь неизбежного отпустила его, потому что, на самом деле, все происходит правильно.

Стукнула входная дверь, явились кимовские «грузчики» с синими письменами на руках, а это значило, что вечер не утратил очарования, и пора двигаться дальше на крыльях любви. Двигаться дальше, как странно – двигаться дальше…

 Отправлено: 25.05.05 17:58. Заголовок: Re:

Афтар, прими йаду!

 Отправлено: 25.05.05 18:54. Заголовок: Re:

Все так плохо? Бездарно?

 Отправлено: 25.05.05 23:12. Заголовок: Re:

Да это же поворот сюжета, голова ты садовая. Тащи Bezduk'у в роман и крути пропеллером. Только переработай свою эмоциональную кислятину от её предложения. Вещь получится. Можешь и про меня написать какую-нибудь гадость. Она обязательно украсит твой роман. И вообще твори. Такова твоя доля. Творческо-страдальческая.

 Отправлено: 26.05.05 11:21. Заголовок: Re:

Все не так плохо. Все гораздо хуже. Это просто скучно. Скучное жизнеописание посредственного Павлика, написанное таким же скучным посредственным слогом, как и он сам.

 Отправлено: 26.05.05 14:41. Заголовок: Re:

Именно к этому я и стремился - показать посредственность посредством посредственности.

 Отправлено: 22.05.05 22:48. Заголовок: Re:

RedRet, прочитал. Красным отметил замеченные мной несогласованности. Или запятых нет или ещё чего. Я не понял.

 Отправлено: 22.05.05 23:54. Заголовок: Re:

Я поправил, спасибо. Это был промежуточный вариант, последний не сохранился - сели аккумуляторы на ноуте.

Ну как тебе моя писанина?

 Отправлено: 23.05.05 00:29. Заголовок: Re:

Мне интересно. Интригует. Есть образы. Я ж говорил неоднократно, что ты талантлив. Вот и пиши свой роман. Мучайся и пиши. Пиши и мучайся. Пользуйся своим правым полушарием. Оно тебя в такие дебри заведет, что хватит на целую серию романов. А левым систематизируй и причёсывай для понимания прочим людом.

 Отправлено: 23.05.05 00:52. Заголовок: Re:

Странно так с этим романом... Дежавю. Я знаю чем он закончится. Знаю что напишу его. Знаю конец романа. А что будет в середине - как в тумане. Я вообще - не пишу, а скорее вспоминаю. Помнишь, я говорил про параллельные "я"? Так вот у меня такое ощущение, что этот роман уже написан мной. Другим "я". Более удачливым и более свободным. Мне кажется, между нами есть связь, и "он" помогает мне...

 Отправлено: 23.05.05 01:00. Заголовок: Re:

Конечно, написан в другом измерении. Вспомнишь окончательно - по ходу написания, напишешь и станешь "удачником" и более свободным. Соединишься со своим параллельным я. Потом опять вы разойдетесь с ним в поисках приключений и впечатлений...

 Отправлено: 25.05.05 00:29. Заголовок: Re:

Шайбу, шайбу!!!

 Отправлено: 25.05.05 21:23. Заголовок: Re:

Мыши кололись и плакали...Плакали и кололись...Но кактус жрать не переставали!

 Отправлено: 25.05.05 23:34. Заголовок: Re:

Это очень правильное замечание. Колючки и слёзы не помеха. Жрать-то надо. Очень хочется и именно кактус жрать, потому что он колючий, потому что больно и потому что плачешь. Навязчивая игра называется. Сколько понаписано романов и всяких глупостей сделано в этом состоянии. И не только мышами. Любо-дорого посмотреть. Да нас бы не было без навязчивых игр. Интернета бы не было. И сидели бы мы по своим углам скучные и угрюмые, как плесень выросшая в сыром углу.

 Отправлено: 25.05.05 20:56. Заголовок: Re:

Да не кислятина вовсе! Я хочу чтобы она более развернуто высказалась. Почему. Где слабости. Что хорошо, что откровенно плохо, а что просто не нравится. Мне это интересно. Это разговор. Но знаю, не сможет она.

А в роман тащить - мысль. У меня там есть места свободные. Блядь нужна. Романтически настроенная. О международном положении рассуждающая. Типа: а я не буду говорить о Латвии, я исцелилася, любовь, любовь интересует меня! И ниибет!

 Отправлено: 26.05.05 11:30. Заголовок: Re:

Да у тебя там не места свободные, а дыры, которые целый полк блядей заткнуть не в состоянии. И главная дыра находится в том месте, где должно быть литературное дарование. Такое впечатление, что автор после первого предложения забыл, зачем он этим "романом" вообще начал заниматься.